Поющее сердце. Книга тихих созерцаний
Практически все правители Франции каким-либо образом были замешаны в любовных скандалах и склоках. О похождениях же императора Наполеона вообще можно слагать легенды. И, тем не менее, ни один из этих правителей не смог жениться по любви, а если и смог — то тайно. А вот нынешнему президенту Франции в этом отношении повезло намного больше, чем его предшественникам. Мало того, что он уже дважды был женат, так еще и женился в третий раз и по велению сердца, а не долга.
Литературно-экологическое ассорти состояло не только из рассказа библиотекаря о празднике «Солнечной викторины» и перечисления произведений, посвящённых нашей звезде. Борис Львович Васильев гг. Участников диспута библиотекарь познакомила с обрядами, обычаями, традициями и укладом жизни семей терских казаков.
| 202 | Содержание Предисловие. О чтении I. | |
| 288 | Введите вопрос для поиска Если определенные буквы уже известны, вы можете указать их в виде шаблона: А? | |
| 62 | А мои дети все же видят этот мир! Но, наверное, нужно, чтобы другие мамы, которые идут за мной следом, не впадали в отчаяние и знали: выход нужно искать всегда. |
RSS Facebook. От переводчика «Бессонницу», которая впервые вышла отдельной книгой в году, можно воспринимать как текст, проиллюстрированный автором, или как подборку акварелей с пояснительным текстом к ним. Она состоит из трех частей: первая — история любви Миллера к его последней жене, японской киноактрисе и джазовой певице Хироко Токуда Хоки , вторая — некоторые из собственно «Акварелей Бессонницы», написанных в этот период, и третья, «Каденция», — благополучное завершение любовного конфликта, история создания рисунков и авторский комментарий к ним и не только к ним. Эта небольшая вещь, в значительной мере ключевая в творчестве Миллера, на новом, после «Тропиков», витке обнажает творческий процесс как попытку само- и миропознания. Она стоит вне жанров: «ни то ни сё, невесть что», пользуясь определением Миллера, где слово и изображение а отчасти и музыка, присутствующая хотя бы в композиции этой вещи играют равноценную роль, «единосущны», ибо призваны выразить «Брак между любовью… и иллюзией… экстазом и вечной пустотой и хаосом… что символически выражает несбыточная мечта». И когда слову, порой «автоматическому», сюрреалистическому, балансирующему над бездной с зонтиком спасительной иронии, не дается в силу своей природы выразить неназываемое, на сцену выходит праязык — «наивное» изображение как способ погружения в первоначало без посредничества разума и здравого смысла, без «Kultur» с ее системой жестких правил, помогающих выскользнуть из рациональных схем, выразить чистый опыт.
